Сияющий вакуум - Страница 84

Трамвай двигался очень медленно, он не проделал еще и половины пути до дворца, когда начался штурм лаборатории. Ненадолго выпустив из поля зрения трех своих жен, изображающих слепых, Филипп с болью в сердце следил за четвертой.

В глубине лаборатории можно было различить большой стеклянный сосуд, оплетенный проводами и датчиками. Там в биологическом растворе вот уже три месяца созревало семя Филиппа. Для совмещения клеток Изабелла сама отщипнула кусочек кожи от его носа. Филипп тяжело вздохнул, когда разрывная пуля, пробив металлический ставень, угодила прямо в большой стеклянный сосуд. Вероятно, ему не суждено было иметь потомства.

После шквала свинца последовала атака. Инвалиды не церемонились, они начали штурм с прямого лучевого удара в дверь.

Мгновенно лабораторию охватило пламя. Зашипели, разбрызгивая пену, автоматические огнетушители. Слетевшая с петель дверь дымилась. Нападающие облепили окна и, орудуя длинными крюками, пытались отогнуть железные жалюзи. Одновременно с тем начался прорыв по центру. Часть стены лаборатории рухнула вместе с дверью, и образовался рваный полукруглый проход.

В образовавшуюся брешь хорошо было видно, как идут на смерть инвалиды. Как разлетаются в куски их скособоченные тела, закованные в тугую военную форму, как летят на землю очки и палки, как заваливаются и падают модернизированные кресла-каталки.

Шаг за шагом Инк отступала к машине времени. Автомат в ее руках бешено подпрыгивал. Обжигая пальцы, женщина выдергивала использованную обойму и тут же ударом ладони вгоняла на ее место новую. Тассилийка умела драться.

Первая атака захлебнулась в собственной крови.

В это время трамвай уже причалил к конечной остановке, и три женщины, имитирующие слепых, гуськом направились через площадь.

План Филиппа состоял в том, что, пока идет бой, никому и в голову не придет искать его жен в другом конце города. Женщины должны были проникнуть во дворец, воспользовавшись лифтом для прислуги. Пока все складывалось, но если нападающие увидят, что в лаборатории осталась только одна тассилийка, конечно же все внимание будет брошено на дворец.

«Все зависит только от тебя! — сказал Филипп, обращаясь к Инк. — Все зависит от того, сколько тебе удастся продержаться. Ты должна продержаться еще как минимум пять минут».

«Я продержусь!» — совершенно спокойно отозвалась Инк.

Инвалиды опять шли в атаку. Они вопили, как от зубной боли, и усиленный динамиками этот отвратительный вой наполнил сердце Филиппа противным холодом.

«Держись! — прошептал он мысленно. — Держись, девочка моя! Прости меня!»

Последняя раскаленная обойма выпала на пол лаборатории. Отшвырнув автомат, Инк взялась за об- литератор, она не стала ждать, когда нападающие опять подберутся к пролому в стене. Задыхаясь в дыму, легла на пол на самом пороге и, не отнимая пальца от кнопки, жгла без разбору все вокруг дома. Когда заряд облитератора иссяк, женщина схватила карабин и направилась к машине времени.

«Я ухожу! — раздалось в голове Филиппа. — Прощай, землянин. Я была тебе верной женой!»

Но Инк так и не удалось разделить судьбу своего народа. Ей не хватило какой-то секунды. Филипп проследил в общем хаосе личный приказ Измаила Кински:

— Хватит! Вы разучились воевать! Приказываю уничтожить лабораторию прямым бомбовым ударом!

Потом в голове Филиппа будто прогремел далекий взрыв.

* * *

Он закрыл глаза, а когда открыл, то увидел, что три женщины, на ходу сбрасывая с себя веревки, бегут к нему через длинный зеленый зал.

«Не надо!» — мысленно крикнул Филипп.

Но Земфира, уже ухватив двумя руками тряпичную фигуру, легко сорвала ее с кресла. И голова Филиппа оказалась висящей на непристойно обнаженных прозрачных трубках.

Его первая жена Земфира остановилась, в задумчивости. Взгляд женщины стал немного осоловелым, и она, чего с нею никогда раньше не случалось, стала грызть ногти.

Земфира была настолько поражена, что какое-то время просто не могла сдвинуться с места.

— Где его тело? — наконец спросила она, обращаясь к Изабелле.

— Его тело в морозильной камере рядом с суперсуггестером, — быстро проговорила Изабелла. — Нам нужно пройти через черный ход и отнести его туда. Но, — она вопросительно посмотрела на Земфиру, — кто-то должен остаться здесь. Иначе нас настигнут раньше, чем мы успеем вернуть ему тело.

Улыбка Арисы поразила Филиппа: кривая веселая улыбка убийцы.

— Идите, — сказала она, поднимая с пола тряпичную куклу, разбирая ее на отдельные части и натягивая их на себя, как одежду. — Идите! Я прикрою вас! Я сяду в это кресло в этом костюме и буду убивать каждого, кто войдет в двери.

Когда рука женщины сорвала матерчатые покровы, Филипп ощутил себя обнаженным. Никогда в жизни еще он не испытывал подобного острого стыда. Даже страх смерти оказался погребенным под жуткой обнаженностью стеклянных сосудов и трубок.

— Будет чуточку больно, — предупредила Изабелла, осторожно вытаскивая трубки из головы Филиппа. — Будет больно, а потом ты на некоторое время отключишься.

Женские пальцы надавили, брызнула на щеки густая теплая жидкость. Зеленый зал поплыл перед глазами правителя мира, последнее, что он видел, это как в растворившиеся двери вкатилось кресло Жа.

Облитератор поднялся в твердой руке Арисы, и Жа отбросило назад к стене. Из его длинного носа хлестала кровь.

Пули подоспевшей дворцовой охраны сносили головы статуй в нишах и опрокидывали тарелки-курительницы, но все это осталось уже вне зоны его внимания. Филипп Костелюк, отключенный от питательного раствора, ненадолго погрузился в небытие.