Сияющий вакуум - Страница 9

В окнах поблескивали остатки стекол. Кое-где болтался вместо стекла рваный целлофан, а иногда маленькое деревянное окошко было просто затянуто высохшей животной пленкой. Все двери нараспашку. С низких порогов течет вода. Внутри сквозь пустые проемы окон можно разглядеть скелеты хозяев и какую-то нехитрую утварь, иногда громоздкую старинную электронику, иногда кусочек яркого народного костюма или высокую песцовую шапку с пером, сползающую на полуразложившееся лицо мертвеца.

Приглядываясь к строениям вдоль дороги, во дворе возле одного дома Филипп заметил разбитый экран супермонитора «Диво», точно такой же стоял у него дома сто шесть лет назад, а буквально на сто метров дальше возле остатков большого костра беглец увидел воткнутый в полено типичный каменный топор. Все это не укладывалось ни в какие логические рамки, и он уже не искал объяснений. Просто вертел головой и внимательно смотрел по сторонам.

Попадались мертвые животные и человеческие полуразложившиеся тела. Ни один мертвец не походил на другого. То человек был закован в латы и держал в неподвижной руке рыцарский меч, то он был в суперсовременном инфракрасном шлеме — излучателе любви. Как раз вот такой шлем выпрашивала себе в подарок негодница Земфира. Понятно, тепловой излучатель это мечта любой женщины. Филипп даже хотел вернуться и снять с мертвеца шлем, но вовремя одумался. Земфира умерла, наверное, лет сорок назад. Зачем ему тепловой излучатель?

Часто попадались и скелеты. Иногда на скелетах сидели какие-то незнакомые черные птицы с кривыми золотыми клювами. Когда Филипп приближался, стервятники и не думали улетать. Они только раздвигали широкие крылья, поворачивали в его сторону маленькие головы и, разевая клювы, по-змеиному шипели.

Птицы были явно неземного происхождения. На это указывали единственный глаз во лбу и единственная семипалая лапа. Птицы были одинаковые, одной породы. А скелеты людей если и отличались один от другого, то только размерами и остатками истлевшей одежды.

По-настоящему поразили Филиппа скелеты животных. Среди останков лошадей, собак, кошек, верблюдов и слонов — всех этих животных он определял без труда — присутствовали такие кости, что страшно было даже представить себе, чем это могло быть при жизни.

«Что это за кошмар? — спрашивал себя Филипп Костелюк. — Чьи это безобразные останки? Кто жил здесь? Кто эти люди? Кто эти звери? Кто убил их?»

Но только последний вопрос получил ясный ответ, лишь только был задан. Наверное, он спросил это вслух, и тотчас за спиною путешественника загрохотали выстрелы и взрывы. Раздались залпы орудий, зашуршали выпускаемые ракеты.

Филипп поднял голову. Черное грозовое небо опять было испещрено белыми тонкими полосами, и вдоль всей линии горизонта вспухали грибы взрывов.

Но бой шел севернее, никак не задевая путешественника. Филипп двигался вдоль выемки, похожей на дорогу, и, когда пошел дождь, ноги его оказались по щиколотку в теплой воде.

Наклонившись, зачерпнув полные ладони этой воды и омыв лицо, Филипп Костелюк возблагодарил Ахана за спасение и тотчас ощутил, как усилилась толчкообразно его мучительная головная боль.

Боль не покидала Филиппа с того самого момента, как мэр Москвы Петр Сумароков вложил ему в ухо злополучный ЛИБ, но кроме боли — ничего. Как пользоваться случайно обретенным могуществом, он даже и понятия не имел. Филипп хоть и благодарил Ахана за свое спасение, но подспудно предполагал, что именно это, еще не освоенное личное могущество и спасло его от неминуемой гибели.

ПЕРЛАМУТРОВАЯ БАБОЧКА И ВЕЛИКАН С ЗОЛОТЫМ МЕЧОМ

Он шел, не оборачиваясь и не поднимая головы, только по сторонам смотрел, выискивая что-нибудь похожее на люк или бункер с лестницей, ведущей вниз, в подземный город. Но ничего похожего не попадалось.

После пережитого потрясения он испытывал острое чувство голода, и, несмотря на ливень, его мучила жажда.

Филипп уже собирался присесть на какой-нибудь стул возле дома и распечатать последнюю банку пива, когда над головой раздалось оглушительное шипение и клацанье.

Усилием воли беглец заставил себя найти подходящее место, присел, скинув в грязь какой-то небольшой скелет в драной гимнастерке и галифе, вынул из сумки хлеб и колбасу, распечатал пиво. Только после этого он повернул голову и посмотрел на источник шума.

Беглец из прошлого чуть не подавился. Ячменный напиток застрял у него в горле. Пиво побежало по губам и, смешиваясь с дождевой водой, залило колени. Банка выпала из поднятой руки и покатилась по земле.

Он смотрел, не в силах закрыть рот. Голод и жажда сразу прошли. Он даже о головной боли забыл. На половину неба, закрывая солнце, раскинулся огромный двойной рисунок. Гигантский колышущийся узор. Узор был полупрозрачный, и сквозь него можно было разглядеть желтый тяжелый шар солнца.

Потребовалось несколько минут, чтобы осознать: это создание Ахана — невероятных размеров бабочка. Меж двух трепещущих крыл повисало неприятной жирной сигарой ее тело, а сверху, как два чуть тлеющих красных прожектора, смотрели бессмысленные жестокие глаза.

От взмаха гигантского крыла образовался ветер. По мокрой грязи потянуло рябью. Филипп не раздумывая бросился на землю и упал рядом со скелетом.

Вовремя. Следующий порыв ветра оказался ураганным. Воздух наполнился мусором и летящей горизонтально водой. Орудийные раскаты пропали за шорохом и щелчками. Филипп встал на колени. Одной рукой вцепившись в какой-то железный прут, намертво вонзившийся в землю, а другой отмахиваясь от мусора, он смотрел на разворачивающуюся жуткую картину.